Существование трех принципиально различных исторических миров — наиболее жесткая реальность из найденных новой теорией.

Государства как бы получают право выбора начального года для своих ритмов. Выбирать можно лишь из трех лет, годов принятия решений (годы Змеи, Быка или Петуха). Таким образом, государства, продолжая жить по законам общего и единого времени, одновременно приобретают определенную степень свободы, организуют свой собственный ритм. Это и есть главный принцип исторических ритмов – самоорганизация.

Самоорганизация есть способность большой группы людей, нации, государства превращаться в единый организм, обладающий своей волей, своим разумом, своим ритмом. Причем сплошь и рядом воля государства не совпадает с волей не только отдельных людей, но даже и подавляющего большинства людей. (Ведь бывает же так, что каждая клеточка организма жаждет одного, а человек в целом поступает вопреки желаниям своих органов).

• Государства, идущие по революциям годов Быка, суть государства Востока. 
• Государства, идущие по революциям годов Петуха, есть государства Запада. 
• Третий мир, идущий по революциям годов Змеи, можно было бы назвать Центром, но есть смысл назвать Империей.

Несмотря на редкость, краткость и эпизодичность имперских циклов, а может именно благодаря этому, главнейшим для исторического процесса является именно имперский ритм. Империя связывает между собой Восток и Запад, но также прошлое и будущее. Человечество идет от глобального Востока к глобальному Западу, но лишь через Империю.

Экспансия

 

Каждый из трех миров осуществляет общемировую экспансию, но лишь по месту главенствующей стихии. 

• Восток проводит идеологическую экспансию
• Запад экономическую
• Империя политическую. 

Причем наиболее эффективна идеологическая экспансия на Западе, экономическая в Империи, а политическая, соответственно, на Востоке.

МИРНОЕ Главенство Востока над Западом, Запада над Империей, а Империи над Востоком – это мирное главенство. 

ВОЕННОЕ Треугольник мироздания крутится в другую сторону. А потому, проигрывая войны Японии и Афганистану, Империя продвигается на Восток лишь мирным путем. И, напротив, побеждая Запад в войнах, продвинуться на Запад имперцам не удается, и все, что взято военным путем, всегда приходится отдавать (Финляндия, Польша, Прибалтика).

Можно указать, где происходят главные сражения. Запад вечно борется с Империей в политической сфере. Восток сражается с Западом в сфере коммерции. Ну а Империя конкурирует с Востоком в идеологическом пространстве.

Что касается родных стихий, то тут тоже есть один завораживающий феномен. Каждый мир, в своей родной стихии обладая практически беспредельной мощью, обладает еще и беспредельной безответственностью. По своей родной стихии мир неподсуден. Нюрнбергский процесс осудил фашистских преступников, при этом осуждение совершенно не коснулось военно-промышленного комплекса Германии (Запад). И это при том, что война была промышленно-технической, и Гитлер, в определенном смысле, был всего лишь ставленником военно-промышленной машины.

Совершенно обратная картина в СССР (Империя). Не осужден Сталин, не осуждены НКВД и КГБ, не было и не будет суда над КПСС. А что же подсудно в Империи? Разумеется, идеология. Мы осудили культ личности, мы осудили идею уравниловки, мы осудили диктатуру пролетариата. То есть мы осудили слова, прикрывавшие неподсудную политику.

Наконец, Восток. Китайцы активно меняют свой экономический уклад, но старых идей не осуждают. Да и вообще, восточная манера сразу и одновременно пользоваться и синтоизмом, и буддизмом, и конфуцианством, и даосизмом, при этом, еще уделяя время какому-нибудь ответвлению христианства, доказывает способность восточного общества жить без разоблачения былых идеологий, былых верований. А вот экономические модели, порождаемые восточным обществом, вполне достойны осуждения. Достаточно бредовых экономических идей было порождено в современном Китае. Хваленая японская экономика, по мнению многих, напоминает мыльный пузырь, который обязательно лопнет. Лопнет или не лопнет японская экономика целиком, сказать трудно, но крушения японских банков и корпораций стали вещью обыденной. Судебные процессы потрясают Южную Корею: взятки, аферы в самых высоких кругах.

Любая истина разработанная для какого-то из трех миров, благодаря треугольнику мироздания всегда размножается в трех экземплярах.

Например мы говорим, что в Империи все политизируется. В СССР, уже в детском саду ребенка помещали в мир, где главным объектом любви называется дедушка Ленин. Дальше больше: политизированы октябрята, еще политизированнее пионеры, сверхполитизированы комсомольцы и т.д. Политический смысл обретает уборка урожая, открытие залежей полезных ископаемых, полет в космос, и уж само собой, публикация романа, съемка фильма и даже постановка балета. Даже оружие мы продавали не тем, кто платит, а тем, кто сулил нам политические дивиденды.

Аналогично на Западе все предметы, все действия, все организации попадают в сферу расчета. Уже с детства человека приучают к обращению с деньгами, учат не познанию мира, а денежным профессиям. С другой стороны, те же дети, тем более отроки становятся объектами завораживающей детской индустрии. Для детей снимаются фильмы, строятся сказочные города. Однако все это в первую очередь коммерческие предприятия, а уже потом объекты пропаганды или педагогики. Коммерческий смысл обретают выборы в парламент, выборы президента и даже объявление войны, на которой слишком многие хотят заработать.

На Востоке все сферы жизни идеологизированы. Бизнес в Японии или Китае превращается в некое клановое действо, общество не дает возможности сделать политическую карьеру или коммерческий прорыв, минуя законы сложившейся клановой системы. Все общество пронизано единой идеологической сетью. Нам кажется, что Северная Корея настоящий Восток (рабское послушание и абсурдные лозунги), а Южная Корея чуть ли не Запад (рынок, демократия и процветание). Однако стоило в Южной Корее разразиться экономическому кризису, и мы увидели все тот же Восток: граждане добровольно понесли сдавать золото, дабы помочь государству.

А вот еще вопрос — кто кого любит? Империю не любят на Западе, причина нелюбви понятна — нас боятся. Мы для них дикари, слишком много полномочий отдаем кучке властителей, слишком мало боремся за свои права.

Запускаем сказанное в треугольник мироздания и получаем на выходе, что западных людей не любят на Востоке. Не любят потому, что боятся, а боятся потому, что те слишком доверились транснациональным корпорациям и загубили мелкий бизнес.

Соответственно Империя всегда не верит Востоку («Восток — дело темное, Петруха!»), поскольку восточные люди слишком преданы своим духовным вождям и не в состоянии жить своей головой, самим искать смысл жизни.